Потенциальных вариантов поставок газа в Европу много, разговоров о проектах еще больше, но в действительности газа может оказаться мало, предупреждает директор газового сектора Оксфордского института энергетических исследований Джонатан Стерн, сообщает информресурс .

В настоящее время наиболее «обласканным» со стороны евросоюза является проект «Южного газового коридора». Правда, профессор Стерн напоминает, что разговоры об этом пути поставок шли на протяжении 15 лет, и это рождает опасение, что привычка возьмет свое и переговоры между участниками и потребителями могут сильно затянуться. В этой связи «может быть интересным российский проект «Турецкого потока». Однако, отмечает эксперт, весьма сомнительно, что кто-то захочет покупать газ на турецко-греческой границе, хотя, если бы удалось использовать коридор ТАР, то тогда появилась бы какая-то возможность подавать больше газа в Италию и по этому маршруту. На данный момент ни от какой стороны не поступало заявок на использование мощностей трубопровода ТАР».

Потенциал каспийского региона, по мнению Стерна, заслуживает внимания. «Шах-Дениз 2 к концу десятилетия даст Европе дополнительно 10 млрд кубометров газа максимум – я говорю «максимум», так как высока возможность того, что какая-то часть этого газа останется на турецком рынке».

Что касается поставок из Ирана, то в прошлом году оксфордский институт выпустил исследование, согласно которому, даже после снятия санкций с иранского экспорта, придется ждать лет 10, а возможно, и дольше.

На Ирак надеяться не стоит, считает профессор Стерн. «В этой стране колоссальные проблемы безопасности, и даже если мы дождемся завершения трубопровода и по нему пойдут поставки, останется под большим вопросом степень надежности этих поставок, учитывая внутреннюю экономическую ситуацию и безопасность экспорта».

К разряду «разговоров» оксфордский профессор относит и тему туркменского газа, о транспортировке которого говорят уже без малого 20 лет. В Европу «поставки из Туркменистана оптимальны через Каспийское море, но это зависит от решения всего комплекса вопросов по каспийскому региону. Важно понимать, что до 2020 года этот вариант малодостижим, но у нас нет и уверенности, что он вообще реализуется», — подчеркивает Джонатан Стерн.

Остаются Восточное Средиземноморье и Северная Африка. Израилю газ может помочь наладить отношения с соседями – региональный экономический фактор может принести наибольшие политические дивиденды. Поставки израильского газа в Европу – в наиболее достижимом варианте – связаны с необходимостью его сжижения и подачи на терминалы Египта. «На экспорт газ будет идти оттуда, но он может пойти в Европу, а может и не пойти».

Доступность газовых ресурсов на севере Африки в ближайшие годы будет сниженной, ситуация изменится, возможно, лишь в 2020-е годы, по оценкам оксфордских экспертов. «В этих странах много ресурсов, но здесь очень большая зависимость от политики, прежде всего от восстановления инвестиционного климата и улучшения условий по разведке и добыче нефти и газа в таких странах, как Алжир и Ливия. В Алжире провалился лицензионный аукцион, а политический хаос в Ливии перевернул все с ног на голову. Египет за последние годы не только перестал быть экспортером газа, но превратился в импортера. Появятся ли в этих странах политические и коммерческие условия для разработки газа – крайне важный вопрос и для поставок газа, и для геополитики», — подчеркивает Стерн.